Коллаборационизм или выживание: как Украина судит жителей Мелитополя и других оккупированных территорий (видео)

Мелитополь - один из городов, где каждый шаг во время оккупации может стать поводом для обвинения в коллаборационизме. 

Правозащитники бьют тревогу: закон наказывает не только предателей, но и тех, кто просто не смог уехать. 

Общественная пропасть между законом и реальностью

В Украине с 2022 года действует статья 111-1 Уголовного кодекса, которая определяет коллаборационную деятельность как сотрудничество с оккупационными властями или вооруженными формированиями государства-агрессора. Но как показывает практика, понятие «коллаборационизма» в правоприменении настолько широкое и размытое, что под него может попасть почти любой житель временно оккупированных территорий, включая Мелитополь.

Правозащитницы Центра прав человека ZMINA - адвокационная директорка Алена Лунева и правовой аналитик Анисия Синюк - в совместном подкасте с Радио Киев FM рассказывают, что практика осуждения по статье 111-1 - одна из самых активных в Украине. И это - тревожный сигнал для всех, кто остается или возвращается на оккупированные территории.

Оправдание - почти миф

Согласно исследованию правозащитниц, за три года в судах Украины вынесено около 2000 приговоров за коллаборационизм. Из них только четыре - оправдательные, и все эти дела были отменены в апелляции и направлены на новое рассмотрение. Иначе говоря, шансы быть оправданным по этой статье - почти нулевые.

Самыми распространенными обвинениями стали:

• публичная поддержка РФ - даже в соцсетях;
• занятие любой должности в оккупационной администрации;
• работа в «правоохранительных органах», независимо от выполняемых функций;
• участие в организации выборов, ведение хозяйственной деятельности, преподавание по российским стандартам.

Осуждают даже поваров

Один из вопиющих примеров: женщина, которая официально числилась инспектором, но на самом деле готовила еду в столовой оккупационного учреждения, получила приговор за «занятие должности». Суды не стали выяснять, чем она реально занималась - достаточно было самого факта трудоустройства. Аналогичная участь постигла водителя, который ремонтировал машины в гараже оккупационного отделения полиции.

«Формальный подход к правосудию игнорирует контекст оккупации, принуждения, отсутствия альтернатив. Сам факт занятия должности автоматически считается добровольным сотрудничеством», - отмечают эксперты ZMINA.

Имели ли возможность уехать?

Еще один тревожный аспект - оценка «добровольности» сотрудничества. Судьи используют аргументы вроде: если человек не пытался уехать из оккупации, значит он добровольно остался и поэтому является виновным.

Но действительно ли это так просто?

• Выезд из Мелитополя - это дорого: суммы могут достигать сотен евро.
• Это опасно: мужчины военнообязанного возраста могут быть задержаны российскими военными.
• Это сложно: путь часто лежит через Крым, Россию, третьи страны - и только потом в Украину.

То, что эти обстоятельства практически не учитываются судами, показывает нежелание системы учитывать реалии жизни в оккупации.

Закон, который боятся даже те, кто остался верен Украине

Больше всего бьет эта правоприменительная практика по тем, кто остался в оккупации, но не поддерживает агрессора. Именно они сегодня являются рисковой группой - и при попытке вернуться на подконтрольную территорию могут быть обвинены в коллаборационизме. Потому что под эту статью, при желании, можно «подтянуть» любую деятельность, включая даже уплату налогов, работу в школе, или надпись в соцсети многолетней давности.

«Мы боимся, что такая жесткая практика судов только подыграет российской пропаганде», - предостерегают правозащитницы.

И действительно: если люди на оккупированных территориях начинают думать, что их будут преследовать только за то, что они остались, это не отталкивает их от идеи возвращения Украины?

Нужен пересмотр: право должно быть гуманным

Эксперты Центра прав человека ZMINA еще в 2022 году предупреждали, что закон о коллаборационизме требует доработки. Но, к сожалению, судебная практика идет по пути максимального формализма и карательности.

На фоне войны, оккупации, разочарования и страха - такая практика выглядит несправедливой. И если она не изменится, последствия могут быть не только индивидуальными, но и стратегическими. Потому что люди будут бояться Украины, бояться ее правосудия - и это именно то, чего добивается страна-агрессор.

Что это означает для жителей Мелитополя?

Для всех, кто остался или вернулся в Мелитополь, этот контекст - больше чем просто правовая коллизия. Это реальная опасность. Каждое решение - выйти на работу, записать ребенка в школу, открыть бизнес, - может быть использовано против вас, когда ситуация изменится.

Поэтому важно сохранять документы, свидетельства, подтверждения принуждения или отсутствия выбора. И главное - знать, что не каждая деятельность автоматически делает вас виновным. Просто сегодня государство еще не научилось четко отличать принуждение от измены.

Правозащитники не опускают рук и призывают Верховный Суд и законодателей внести изменения. Нужно:

• переписать закон, чтобы он четко учитывал условия оккупации;
• ввести критерии оценки добровольности;
• создать механизмы реабилитации для тех, кто выживал, а не сотрудничал.

Мелитополь, как и десятки других украинских городов, сегодня нуждается не только в освобождении. Нужна еще и справедливость - настоящая, а не формальная. И пока государство не начнет видеть человека по статье, оккупация будет продолжаться не только географически, но и в головах.

Напомним, что недавно двое жителей Мелитополя, которые добровольно сотрудничали с оккупационными властями, получили приговоры. Среди них - экс-судья, перешедшая на сторону захватчиков, и местный «коммунист».