Почему мелитопольцы возвращаются и остаются в оккупации (фото)

Спустя почти три года оккупации, мелитопольцы пытаются вернуться в родной город. Люди хотят сохранить недвижимость и обнять родных, которых не видели долгое время.

Их пути пролегают через оккупированные украинские города в некоторые российские, далее по территории Беларуси до белорусско-польской границы и Варшавы, оттуда - по украинским городам. Так же - через Польшу, Беларусь и Россию - обратно. С начала полномасштабного вторжения России в Украину прямого транспортного сообщения между Украиной и Россией нет, но появились пути в объезд.

• Бердянск-Львов,
• Киев-Москва,
• Варшава-Мелитополь,
• Москва-Киев,
• Донецк-Киев,
• Варшава-Луганск,
• Винница-Луганск
• и даже Запорожье-Мелитополь.

Это конкретные маршруты сотен реальных людей, осуществляемые коммерческими перевозчиками. Таких компаний, по крайней мере крупных и проверенных, пять-шесть, каждая ходит по графику, все загружены пассажирами.

скриншот объявления в паблике Мелитополя

Десятки рейсов в месяц

Есть два вида маршрутов: для тех, у кого есть российские паспорта, и тех, у кого их нет. Первых везут из Украины по этому большому объездному маршруту, других - только в московский аэропорт Шереметьево. Пересадка либо только в Варшаве, либо в Варшаве, Минске и Москве. Но перевозчики утверждают, что пересадки происходят прямо-таки дверь в дверь. То есть пассажир в любом случае платит один раз за полный рейс.

Возвращаются на оккупированные территории не только вынужденные переселенцы, но и беженцы, виехавшие в ЕС и те, кто провел первые месяцы и годы после начала полномасштабного вторжения в России. Большинство из них на вопрос о причинах будут отвечать одной фразой: «Дом есть дом». Но возвращаются и по другим причинам - из-за родственников, страха потерять единственное имущество, разуверившись в том, что смогут преодолеть нищету.

Журналистам РИА Пивдень удалось пообщаться с мелитопольцами, которые вернулись в оккупацию.

53-летняя Анастасия провела больше года в Польше. Домой вернулась, когда тяжело заболела ее мать. Спасти родного человека не удалось, вскоре Анастасии пришлось заниматься организацией похорон.

- Поначалу все очень угнетало и хотелось поскорее закончить дела, чтобы уехать. Но затянула бумажная волокита, много времени заняло оформление документов на дом, - рассказывает женщина.

В Польше остался муж Анастасии. Он работает, уже получил вид на жительство. В Мелитополь возвращаться категорически не хочет, но делал попытку приехать, чтобы помочь жене похоронить тещу. 

Мужчину не пропустили на территорию Беларуси и больше попыток въезда он не делал. Анастасия же пока возвращаться не торопится и даже устроилась на работу.

- По профессии я бухгалтер, имею большой опыт. До войны вела документооборот в нескольких фирмах. Когда приехала сюда, получила предложение вернуться на одну из них. Зарплаты мне хватает на скромную жизнь.

Главная причина, по которой Анастасия не хочет уезжать - необходимость физически работать за границей. В силу возраста, это женщине уже нелегко.

- Мы не могли себе позволить снимать хорошее жилье, даже работая вдвоем. Здесь мне очень комфортно в собственном доме. Но уезжать все равно придется, так как я не хочу терять семью. Возможно, буду жить на два дома, - говорит в интервью РИА Пивдень Анастасия.

Чтобы выехать из Мелитопооля в Европу, нужно 300-400 евро, украинский и российские загранпаспорта. Анастасия уже оформила документ для выезда за границу, но пока не воспользовалась им.

Самое трудное - въехать

Проще всего попасть в оккупацию при наличии внутреннего российского и биометрического украинского загранпаспортов. Как правило, такой набор документов имеется у тех, кто успел съездить домой до введения новых правил пересечения российской границы.

Для тех, кто не имеет российских паспортов, есть другой маршрут. Из Варшавы везут в аэропорт в Минске, откуда есть частые рейсы в Шереметьево в Москве.

украинцы ожидают фильтрацию в Шереметьево. фото из открытых источников

С октября 2023 года Шереметьево - единственный пункт пропуска, через который могут попасть в Россию граждане Украины, не имеющие российских паспортов. Если их пропустят. В двух терминалах аэропорта - для тех, кто прилетел из Беларуси, и тех, кто имел рейсы из других стран, - российские пограничники проводят так называемую фильтрацию. Проверяют документы, задают вопросы, смотрят контакты, переписку, транзакции, историю браузеров в смартфонах. Многим людям в конце концов отказывают во въезде. Их высылают самолетом туда, откуда прилетели.

Андрей - один из тех, кто сумел пройти фильтрацию и приехать в Мелитополь уже после октября 2023-го года. Мужчина рассказывает, что уложился в рекордные сроки и вернулся в Германию, где его семья имеет защиту.

- К поездке я готовился долго. Хотя аккаунтов в соцсетях у меня нет, в телеграм я подписан на украинские паблики. Мне пришлось проверить каждый, где я теоретически мог оставить реакцию или что-то написать. Также я тщательно проанализировал свой список контактов, удалив всех, кто мог не понравиться оккупантам.

Андрей получил российский паспорт буквально за три дня, после чего написал доверенность на родственника, чтобы тот мог оформить документы на квартиру. Уже через неделю мужчина отправился в обратный путь. 

Наверняка мелитополец попал в статистику как украинец, который вернулся в оккупацию. Ведь выезжал из Мелитополя он уже по российскому паспорту...

Никто не знает точного количества, но статистика есть

Достоверного совокупного объема такой миграции сейчас посчитать никто не может. Россияне в октябре 2024 года, к годовщине внедрения фильтрации в Шереметьево, сообщили о 107 тысячах граждан Украины, которые пытались пройти пограничный контроль в московском аэропорту. Пропустили якобы 83 тысячи. Но этой цифре не верит никто из тех, кто знает о фильтрации и тем более сам ее проходил. Считают, что доля людей, которые прошли успешно, значительно меньше.

О тех, кто путешествует наземным способом, даже не говорят. Белорусскую или российскую границу они пересекают по российским паспортам, поэтому и считают их как россиян. В Польшу, по данным польской пограничной службы, за январь-сентябрь 2024 года из Беларуси въехали почти 78 тысяч граждан Украины.

Это вдвое больше, чем в аналогичный период 2023 года, до того, как Россия фактически закрыла въезд для граждан Украины. Из статистики видно, что количество пересечений выросло в последнем квартале 2023 года, когда польско-белорусскую границу пересекли еще почти 16 тысяч граждан Украины. Для сравнения, за весь 2021 год из Беларуси в Польшу въехали 12,5 тысяч граждан Украины.

Часть из тех почти 78 тысяч, которые въехали в Польшу из Беларуси в 2024 году, вероятно, проживали именно в Беларуси или посещали там родственников. Остальные должны были быть те, кто выезжал или из России, или с оккупированных территорий Украины. Часть из них, вероятно, выслали из Шереметьева. Другие должны были быть владельцами двух паспортов.

Пограничная служба Беларуси утверждает, что с января по декабрь «транзитом» через Польшу въехала почти 101 тысяча граждан Украины (еще почти 24 тысячи - «транзитом» через Литву). Это только те, кто въехал по украинскому паспорту. Из тех, кто имеет российские паспорта, не все, конечно, путешествуют наземным способом. Еще десятки, возможно, сотни свободно перемещаются самолетами и в Россию, и из России.

От общего количества украинских вынужденных переселенцев и беженцев таких путешественников в любом случае малая доля. Но это все равно несколько сотен тысяч человек в год, которые курсируют между ЕС, Украиной и Россией, возвращаются на оккупированные территории Украины или едут в Россию из Украины или из-за рубежа.

«Вражеский нарратив»?

Все эти бесплодные арифметические упражнения не имели бы никакого смысла, если бы не досадный эпизод политической драмы, который страна наблюдала в конце ноября. Тогда депутат Верховной Рады от «Слуги народа», председатель рабочей группы по вопросам жилья парламентской комиссии по защите прав вынужденных переселенцев Максим Ткаченко в интервью «Укринформу» сказал о возвращении вынужденных переселенцев на оккупированные территории Украины или выезде за границу из-за отсутствия государственной помощи и достойной оплаты труда.

По словам Ткаченко, на оккупированные территории уже вернулись около 150 тысяч вынужденных переселенцев. Депутат не акцентировал внимание на цифре, а привел ее как иллюстрацию к тому, что выглядело как аргументированная критика государственной политики в отношении вынужденных переселенцев.

Вероятно, именно это стало поводом для реакции заместителя главы офиса президента Ирины Верещук, которая до недавнего времени возглавляла профильное министерство. Верещук схватилась за цифру как за слабое место в высказываниях Ткаченко и начала ее опровергать, назвав депутата «безответственным любителем хайпа», который не уважает переселенцев и «поддерживает враждебный нарратив». «Никогда не поверю, что тысячи украинцев едут в российскую оккупацию из-за отсутствия двух-трех тысяч гривен в месяц государственной помощи», - заявила Верещук.

Она настаивала на том, что как бы ни было трудно на свободной части Украины, здесь не может быть хуже, чем под российской оккупацией. Верещук также утверждала, что уменьшение официального количества вынужденных переселенцев связано с тем, что часть из них вернулись на деоккупированные территории или выехали за границу.

Ткаченко в итоге отказался от утверждения о 150 тысячах, назвав его «необоснованным и эмоциональным».

В то же время с должности советника мэра Мариуполя ушел Петр Андрющенко, который чуть раньше писал о большом количестве вынужденных переселенцев, в том числе из Мариуполя, которые якобы вернулись в разрушенный и оккупированный город. Это же число - примерно каждый третий из 200 тысяч вынужденно перемещенных мариупольцев - приводил в интервью Ткаченко, а до него в одном выступлении - мэр Мариуполя Вадим Бойченко.

Еще раньше в этом году о возвращении вынужденных переселенцев в их оккупированные города и села говорили омбудсмен Дмитрий Лубинец и тот же Максим Ткаченко. Первый указывал на тенденцию и причины, но не цифры, тогда как последний заявил в июне о «почти 130 тысячах».

Оба заявления имели не меньший резонанс, чем пресловутое интервью, но не в офисе президента.

«Дом есть дом»

Между 2014 и 2022 годом - от аннексии Крыма и начала войны на востоке Украины до полномасштабного российского вторжения - количество вынужденных переселенцев в Украине колебалось между 1,5 и 2 миллионами человек. Ни для кого не было секретом, что значительная часть этих людей - преимущественно пенсионеры - на самом деле жили в оккупации и регистрировались на подконтрольной Украине территории только ради того, чтобы и дальше получать пенсии.

Государственная пограничная служба регистрировала более миллиона пересечений линии разграничения в месяц. Сплетники пренебрежительно называли этот людской поток пенсионными туристами. Еще до 2022 года многие люди, которые жили на оккупированных территориях, получили российские паспорта. После аннексии Россией всех оккупированных территорий Украины в сентябре 2022 года получение российского гражданства там стало обязательным. Те, кто не получит российских документов до конца этого года, будут иметь в родных городах и селах только права иностранцев.

Многие настоящие вынужденные переселенцы не уезжали далеко от своих городов, чтобы навещать родственников и присматривать за имуществом или просто быть в хоть и не родных, но наиболее похожих на родные местах, где они также имели определенные социальные связи и где их не обижали и не дискриминировали за региональное происхождение. Линия разграничения не только разделяла территорию и семьи, но и разрушала давние логистические, культурные, экономические связи. Многие из тех, кто оказался непосредственно по обе ее стороны, говорили, что больше всего хотели бы воссоединения - неважно, под чьей властью.

После 2022 года, когда все эти населенные пункты таки «воссоединили» оккупанты, боевые действия имели уже такую интенсивность, что тем, кто волей или неволей оказался как вынужденные переселенцы на украинской стороне, стало бессмысленно селиться как можно ближе к родным местам. Чтобы добраться до них, уже нужно было путешествие не на 20-40 минут до ближайшего блокпоста, а на несколько суток через несколько государственных границ. Зато некоторые из тех мест стали в конце концов тыловыми в оккупации. Для человека, главной причиной выезда которого были собственно боевые действия, было бы нелогично ехать дальше вместо того, чтобы вернуться домой.

Возвращаются также по другим причинам. Кто-то - из-за родственников, которые не смогли уехать, кто-то - из-за нищеты и угасания всякой надежды ее преодолеть. Значительное количество также - из-за угрозы потерять свое единственное имущество, когда оккупационные администрации проводят тотальную инвентаризацию и объявляют «бесхозным» все жилье, в котором не проживают владельцы. Едва ли не больше граждан Украины по тем же причинам никогда не выезжали с оккупированных территорий.

- Единственное, на что могут сейчас рассчитывать в Украине те, кто не имеет денег и пристанища от родственников, - койка в импровизированном шелтере в помещении бывшей школы, детсада или общежития. Работа есть, но в основном не такая, чтобы оплатить достойное проживание, государственная помощь также мизерная и к тому же временная, государственная политика в отношении вынужденных переселенцев - непоследовательная и непредсказуемая.

Например, программа еОселя с 25% первого взноса, о которой отчитываются чиновники, явно не рассчитана на переселенцев. У людей, потерявших все из-за войны и оккупации, нет таких денег. Как и какой-либо перспективы купить жилье в городе, где есть хоть какая-то официальная работа с перспективой на пенсию. Все это детали, которые не видны тем, кто не живет в этой реальности. Но которые играют ключевую роль в жизни отдельного человека и семьи, - рассказивает РИА Пивдень переселенка Светлана. 

Появилась надежда

Среди мелитопольцев, которые покинули город после оккупации, есть те, кто категорически не рассматривает для себя возможность вернуться. Среди них семья Натальи и Сергея.

До войны они имели в городе бизнес, хорошую недвижимость, достаток. Все разрушило полномасштабное вторжение, против которого семья, включая их двух детей-подростков, выходила на митинги.

акция протеста в Мелитополе против оккупации. фото РИА Пивдень

Сейчас мелитопольцы проживают в Черновцах, снимают квартиру, работают, их дети продолжают учебу. Наталья говорит, что ни за что не вернется в Мелитополь, даже несмотря на то, что там осталась ее пожилая мать.

- Для нас это очень опасно. Оккупанты ведь фотографировали всех, кто выходил на митинги, а потом начали планомерно уничтожать патриотов. Очень много наших единомышленников сейчас томятся в тюрьмах или пропали без вести.

Хотя и Сергей и Наталья имеют хорошее образование и большой опыт работы, они понимают, что заработать на квартиру в Черновцах им вряд ли удастся. Поэтому новость о принятии нового закона восприняли с радостью.

Напомним, согласно документу, недвижимость в оккупации теперь будут признавать уничтоженной, а ее владельцы смогут получить компенсацию. 

- Если мы действительно получим компенсацию, это значительно облегчит жизнь нашей семье. Даже если ее не хватит на покупку квартиры, будет возможность внести первый взнос и дальше уже зарабатывать на выплату остального, - говорит журналистам РИА Пивдень Наталья.

Мелитопольцы считают, что государству необходимо брать на себя ответственность за людей, которые потеряли все из-за оккупации. Тогда и не будет потока вынужденных "возвращенцев" в логово врага, которым стали родные города украинцев...